«А что, разве было такое?» – удивится иной читатель, знакомый с древней историей хотя бы в рамках школьной программы. Тем более, что никто и никогда вроде бы не подвергал сомнение главное направление походов Александра Великого – на восток и еще раз на восток! В общем, так оно и есть, однако, упорно продвигаясь встречь солнцу, македонцы несколько раз уклонялись в строну Полярной звезды. Так случалось и в Персии, когда, разгромив Дария, победители устремились якобы ему вдогонку, да так, что, форсировав неприступный Гиндукуш, очутились в Средней Азии и достигли современного Самарканда. Так было и в Индии, где войска великого завоевателя двигались далеко не всегда по прямой, а по большей части зигзагообразно, нередко уклоняясь на север. Александр Македонский (356 – 232 до н. э.) – одна из тех исторических личностей, что уже при жизни удостоился пристального и всеобщего внимания как со стороны профессиональных писателей и хронистов, так и со стороны народных масс: в молве и фольклоре они превратили непобедимого пришельца в легендарный, почти что мифический образ. Но именно в устных преданиях запечатлелись такие детали и подробности, которых и в помине нет в исторических хрониках. Можно ли доверять подобным сообщениям? Почему же нет, если учесть, что, по свидетельству Плутарха, сам Александр придавал огромное значение устным и тайным знаниям. Когда во время похода он вдруг узнал, что его учитель – великий философ Аристотель – где-то приоткрыл завесу над подобными тайными знаниями, он в письме обрушился на своего наставника с упреками:

«Александр Аристотелю желает благополучия! Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же будем мы отличаться от остальных людей. если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах. Будь здоров»*.

Вот так-то – не больше – не меньше: обладание высшим знанием для ученика Аристотеля важнее, чем любая из блистательных побед на поле боя! Но что же в таком случае это за тайные знания, коими так дорожил Александр? Не в последнюю очередь таковыми могли выступать сакральные сведения о древней Северной прародине и ее высоких научных и технических достижениях (и в частности – в военной области). Древняя северная цивилизация, именуемая эллинами гиперборейской**, достигла в далеком прошлом в своем развитии небывалых научно-технических высот, овладела земным, надземным, подземным и подводным миром, освоила искусство передвижения по воздуху с помощью ракет и других летательных аппаратов, научилась использовать различные виды энергии, расщепила атомное ядро, создала лучевое и ядерное оружие.

И если уж называть вещи своими именами, то следует сразу сказать о великой магической триаде Древности, которая – и в своей целокупности, и в отдельных составных частях – не давала покоя многим великим властителям (да и простым смертным тоже) разных эпох и народов. Компоненты Триады – Бессмертие (Вечная молодость), Абсолютное оружие и Универсальное знание. О поисках ключа к этой тайне, попытках раскрыть ее любыми способами разными людьми и в разное время и пойдет речь в настоящей и последующих главах.

В.Н.Дёмин, доктор философских наук

* Плутарх. Сравнительные жизнеописания в трех томах. Т. 2. М., 1963. С. 399–400. (Выделено мной. – В.Д.).M
** Гиперборея – (от греч. hyper – «над, сверх, по ту сторону» + Борей, «Северный ветер» = «страна за Северным ветром» – искусственное древнегреческое слово, образованное для обозначения полярной страны, прародины самих эллинов, с которой они долгое время – вплоть до новой эры – продолжали поддерживать формальные отношения; гипербореи, гиперборейцы – «те, кто живут за Бореем» – жители древней Гипербореи (в метафорическом плане – нынешние наследники арийских пращуров, сохранившие их волю к жизнеутверждению и жизнестойкий дух).

В дошедших до нас жизнеописаниях Александра Македонского сохранилась, дай Бог, половина из того, что было на самом деле. Остальное вошло в устные предания, значительную часть из которых донесли до нас великие поэты и мыслители Востока – перс Фирдоуси, азербайджанец Низами и узбек Навои. В литературном наследии всех трех есть поэма, посвященная Александру Македонскому, в название которой входит арабизированное имя Александра – Искандер. У Фирдоуси это солидная часть его великой поэмы «Шахнаме», у Низами – заключительная часть Пятерицы – «Искандер-наме», у Навои – «Стена Искандера». Последнее название особенно характерно и показательно, ибо почти все целиком посвящено, как считалось на Востоке, главному северному деянию Александра Македонского – постройке протяженной каменной стены, сравнимой разве что со своей великой китайской сестрой. Разные авторы по-разному приводят подробности этого грандиозного строительства, но суть в них одна: Икандер-Александр вместе со своим войском двинулся на Север, в Страну Мрака, где, согласно восточной традиции, обитали загадочные народы Йаджудж и Маджудж. Они – не что иное как арабизированное название северных этносов, хорошо известных из Библии, как Гог и Магог. На арабских и персидских средневековых картах для народов Йаджудж и Маджудж всегда отводилось место на Крайнем Севере, правда, сам Север, по средневековой картографической традиции, изображался внизу. По преданию, у всех Йаджудж и Маджудж по четыре глаза – два на лбу, два на груди; их тело покрыто шерстью, а уши свисают до плеч; вместо слов они издают отвратительные звуки, похожие одновременно и на змеиной шипение и на птичий свист. В Коране они упоминаются в связи с рассказом о мифическом герое Зу-л-Карнайне. Имя это переводится как «Двурогий», и в обыденном представлении оно слилось с образом Александра Македонского — Искандера, также прозванным в народе Двурогим, так как якобы носил рогатый шлем. Подобно Александру, Зу-л-Карнайн-Двурогий обладал по воле Аллаха великой властью и совершил поход к пределам мира. Там, на далеком Севере, он и столкнулся с ужасными и нечестивыми народами Йаджудж и Маджудж, которые терроризировали местное население и замышляли прорваться во владения правоверных. Дабы не допустить этого, Зу-л-Карнайн воздвиг в северных пределах земли высочайшую стену, ее огромные каменные блоки были скреплены расплавленным железом.

Где-то в Сибири, в пространстве от Алтая до Ледовитого океана, а также между Уральскими горами и Байкалом до сих пор находятся останки этой стены (по другой версии – башни). Кроме того, от тех времен повсюду видны развалины древних городов, тех самых, где жили северные аборигены, сдерживавшие натиск воинственных Йаджудж и Маджудж. Где именно находились эти города, современным археологам пока известно очень мало. Зато сохранились многочисленные и подробные описания арабских путешественников, посетивших средневековую Сибирь. Вот одно из таких сообщений, оно принадлежит географу Сихаб эддин Ибн-Фалдаллах ал-Умари (1300–1348), который, в свою очередь, ссылается на рассказ арабского купца Бадр эддин ал-Хасан ал-Руми:

«Страны Сибирские и Чулыманские [на Каме] прилегают к Башкырдам [башкирам]. В земле Башкырдов находится мусульманский кади, пользующийся почетом. В землях Сибирских и Чулыманских сильная стужа; снег не покидает их в продолжение 6 месяцев. Он не перестает падать на их горы, дома и земли. Вследствие этого у них очень мало скота. Это обитатели сердца Севера. Приезжает к ним мало людей, и пищи у них мало Купцы наших стран не забираются дальше города Булгара; купцы Булгарские ездят до Чулымана, а купцы Чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади их уже нет поселений, кроме большой башни, построенной Искандером на образец высокого маяка; позади ее нет пути, а находятся только мраки... пустыни и горы, которых не покидают снег и мороз; над ними не восходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие животные; они тянутся вплоть до Черного моря; там беспрерывно бывает дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце. За Югрой живет на берегу морском народ, пребывающий в крайнем невежестве. Они часто ходят в море»*.

В приведенном фрагменте, типичном для арабских географических сочинений, речь идет в основном о территориях, расположенных в заполярных областях Приуралья и Приобья. Описание относится к XIV веку. Но есть еще более ранние свидетельства, записанные по крайне мере на четыре столетия раньше. В «Книге путей и стран», принадлежащей географу Ибн Хордадбеху (820–912), приводится рассказ еще одного арабского купца – Саллама ат-Тарджумана, побывавшего на территории Южной Сибири и Урала и также проследовавшего на Север. Именно он своими глазами видел руины многочисленных городов и как правоверный мусульманин посчитал, что виновниками их разрушения могли быть только легендарные Йаджудж и Маджудж — кому еще как не им произвести столь чудовищное опустошение? Но послушаем самого путешественника, посетившего Сибирь свыше тысячи лат тому назад:

«После 26-дневного пути наш караван достиг местности, где почва была черной и источала отвратительное зловоние. К счастью мы соблюли предосторожность и запаслись уксусом для борьбы со зловонием. 10 дней мы ехали по этой стране, а затем еще 20 дней по местности, где все селения были разрушены. Нам сказали, что это остатки поселений, которые подверглись нападению Йаджудж и Маджудж и были совершенно ими опустошены. Наконец мы достигли крепостей, построенных рядом с горой, по ущельям которой проходила стена. В этих крепостях живет народ, говорящий по-арабски и по-персидски. [Речь может идти о людях, владеющих арабской грамотой и понимающих арабский и персидский язык, сами же они необязательно должны быть арабами или персами. – В.Д.]. Затем мы достигли города, называемого Ика. Он занимает площадь, равную квадрату со строной равной 10 фарсахов [фарсах — арабская мера длины, равная расстоянию, которое конь проходит за один час. – В.Д.]. Город имеет железные ворота, вокруг него имеются пашни, а в городе есть мельницы. Это тот самый город, где поселился Зу-л-Карнайн со своим войском. между городом и стеной расстояние в три дня пути. На всем протяжении пути от города до стены, которую достигаешь на третий день, расположены крепости и селения. Эта стена наподобие горы округлой формы [данная фраза не вполне понятна. – В.Д.]. Говорят, что Йаджудж и Маджудж обитают здесь. Их два вида. Говорят также, Йаджудж выше ростом Маджудж с разницей от одного до полутора локтя. Затем мы достигли высокой горы, на которой возвышались крепость и стена, построенная Зу-л-Карнайном. Там между двумя горами есть ущелье, ширина котрого 200 локтей. Оно является дорогой, через которую вышли и рассеялись по земле Йаджудж и Маджудж. Фундамент стены заложили на глубине тридцати локтей с помощью железа и меди, затем поставили две опоры... Вся постройка состоит из железных плит...»*.

Это – лишь начало (примерно третья часть) подробнейшего описания горных и равнинных крепостей, чьи развалины и по сей день затерялись в необъятных просторах Северной Евразии. Где именно? Наука пока бессильна дать ответ на этот вопрос. По архаичным сказаниям хантов (в прошлом остяков), в местах их расселения по берегам среднего течения Оби и Иртыша в древности стояли города, покрытые медными (!) куполобразными (!) крышами (чем-то напоминающие современные крытые стадионы).

В.Н.Дёмин, доктор философских наук

* Цит по.: Хенниг Р. Неведомые земли. Т. 2. М., 1961. С. 258
** Там же. С. 180–181.

«Шветадвипа» – чисто древнеиндийский топоним, хотя санскритская лексема «швета» по смыслу и звучанию тождественна русскому слову и понятию «свет». Шветадвипа так и переводится – Страна (Остров) Света. После расщепления некогда единой индоарийской этнической и культурно-языковой общности сложились самостоятельные мифологемы, соответствовавшие, однако, первоначальному полярному смыслу. У русских это – Беловодье. У древних греков и римлян – Острова Блаженных, что расположены «за Бореем – Северным ветром», то есть в северной части Океана, который по античным представлениям являлся бескрайней рекой, опоясавшей Землю. Острова Блаженных – Твердыня Крона и Царство Света (Шветадвипа, кстати, тоже иногда именуется Твердыня Света), где, согласно Пиндару, «под солнцем вечно дни – как ночи и ночи – как дни»:

Там горят золотые цветы [символика Золотого века. В.Д.],
Возникая из трав меж сияющими деревьями
Или вспаиваемые потоками.
Там они обвивают руки венками и цепями цветочными
По правым уставам Радаманфа*.

Радаманф (Радамант), сын Зевса и Европы – один из судей, решающих, кого допустить или не допустить после смерти в Северный рай, так как, согласно позднейшим представлениям, Острова Блаженных сделались еще и прибежищем душ умерших. Более того, Блаженные острова стали еще ассоциироваться и с Подземным царством Аида, где, несмотря на вселявший живым ужас, продолжали действовать законы справедливости: в подземный счастливый мир попадали души только достойных людей, которые устанавливали между собой естественную гармонию. Слово «острова» не должно вводить в заблуждение, ибо в античную эпоху островом считался отнюдь не только изолированный участок суши на море, реке или озере, но и более-менее обширные материковые территории, если их границами служили реки (так, древнее внутриконтинентальное государство Мероэ именно по данной причине считалось островом). То, что царство Аида находится не где-нибудь, а далеко на Севере, – видно из Гомеровой «Одиссеи». Встреча главного героя поэмы с душами умерших происходит в царстве полярной ночи. Ее описание носит явно вставной характер, так как нарушает все мыслимые и немыслимые маршруты хитроумного грека из Троады к родной Итаке. Попробуйте-ка сегодня проплыть из Турции в Грецию через Заполярье, где, как описывает Гомер, царит долгая ночь. А ведь именно такой немыслимый крюк пришлось проделать мужу Пенелопы, чтобы спустя почти десять лет попасть, наконец, в объятия супруги. Для общения с потусторонним миром Одиссею не пришлось спускаться ни в какие подземелья. Чтобы вызвать для разговора души умерших, нужно, оказывается, выкопать яму – длиной и шириной в локоть (но не где попало, а на краю земли и побережья океана, надо полагать, Ледовитого), совершить возлияние медом, вином и водой, а спустя некоторое время принести в жертву бесплодную корову и черного барана. Вот души и слетятся из-под земли, как мухи на сладкое. Детали эти вообще-то не очень существенны для рассматриваемой темы. Важно одно – все описываемое происходит на Севере.

Другое название Страны загробного блаженства и счастья, перекочевавшее в средневековую, а затем и в современную культуру, – Элизиум, или Елисейские поля. На фундаменте этих архаичных представлений, в конечном счете, сформировалось и христианское понятие рая. Но вначале был северный остров – Шветадвипа. «Рамаяна» – великий индийский эпос, переполненный полярными реминисценциями, так описывает блаженный край, где живут люди, не ведающие ни бед, ни забот: «Здесь находится великий Белый Остров (Шветадвипа) вблизи Млечного (Ледовитого) океана (Кширода), где обитают великие, могучие люди, прекрасные, как лунный свет. Они стройны и плечисты, наделены великой как физической, так и духовной силой, и голос их подобен грому». «Махабхарата» также подробнейшим образом описывает светозарную Страну Счастья – Шветадвипу (Белый Остров) «на севере Молочного моря», – где живут «люди светлые, сияющие подобно месяцу».

Предания о Стране Счастья – Шветадвипе – Александр Македонский слышал от индийских мудрецов-гимнософистов. Не меньше он мог узнать и от замученных им персидских магов и из сожженной по его приказу великой книги древнейших знаний – Авесте. Но наиболее ценные сведения содержались в манускриптах, полученных от халдейских жрецов. Сокровенное знание Вавилона, восходящее к древней Северной цивилизации, Александр хранил в специальном кипарисовом сундуке, закрытом на замок, цифровой секрет (код) которого знал лишь он один. Когда молодой царь, любимец многих богов и баловень судьбы – внезапно умер, прожив всего лишь тридцать три года, сундук достался одному из преемников Александра, полководцу Селевку Никатору (рис. 9), ставшему владыкой Вавилонской сатрапии, а затем и царем обширных прилегающих земель. Кипарисовый сундук пришлось вскрывать топором. Хранившиеся в нем документы оказались столь беспрецедентными, что новый хозяин приказал спрятать как можно дальше.

В.Н.Дёмин, доктор философских наук

* Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980. С. 17–18. (Перевод М.Л. Гаспарова).

Не подлежит сомнению, что в гиперборейскую эпоху эллины были близки гиперборейцам и по обычаям и по языку, о чем прямо пишет Диодор Сицилийский (II, 47). Тем более, если принять во внимание, что древнегреческий язык был в те времена совсем иным, нежели даже в годы создания Гомеровых поэм. Судя по всему, два родственных народа жили когда-то вместе в северных широтах, поначалу представляя единое целое с другими индоевропейскими протоэтносами. Глобальная космопланетарная катастрофа и резкое похолодание на Севере вынудили прапредков эллинов мигрировать в южные широты где-то на стыке II и I тысячелетий до н.э., вытесняя и поглощая попутно таких же пришлых (но примерно на тысячелетие раньше) завоевателей: например, пеласгов, предшествовавших грекам жителей южной оконечности Балканского полуострова, или же создателей эгейской и минойской культуры.

Как уже было сказано, помимо искусственного (придуманного эллинами, но прижившегося в настоящем) имени Гиперборея имела и автохтонное самоназвание. древние авторы (в частности, Страбон в своей знаменитой «Географии») пишут об окраинной северной территории, полярной оконечности Земли, именуемой Туле (Тула). Туле как раз и занимает то место, где по расчетам должны быть Гиперборея (точнее Туле — одна из ее оконечностей). У Страбона, который опирался на недошедшие до нас тексты предшественников, нет каких-либо подробностей относительно Туле, кроме того, что он (остров) расположен в шести днях плавания на север от Британии и что море там и вся окружающая среда студнеобразные, напоминают тело одной из разновидностей медуз, по-древнегречески называемой «морское легкое». Если точно следовать тексту Страбона, то в использованном им, но впоследствии утраченном описании плавания Пифея (он, собственно, и посетил таинственную землю, где летом солнце не садится за горизонт по нескольку месяцев и столько же продолжается зимняя ночь), приводимые подробности поддаются лишь гипотетической расшифровке. В окрестностях Туле «нет более воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов, похожее на морское легкое; в нем, говорит Пифей, висят земля, море и все элементы, и это вещество является как бы связью целого: по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле»*. По эзотерическому преданию, столицей легендарной страны Туле был Город Солнца – Гелиополь. Именно с тех пор священное название, превращенное в своего рода символ, начало свое победное шествие по всему миру. Сам топоним греческого происхождения, но он калькирует исконно-автохтонные названия. Одна из религиозных столиц Древнего Египта известна под названием Гелиополя. Развалины таких же «гелиополев» – городов-святилищ Солнца разбросаны по всему американскому континенту – от Мексики и Гватемалы до Боливии и Перу. Впоследствии имя Города Солнца как символ достойной и счастливой жизни перекочевал в тайные учения и утопические доктрины – наиболее известной из них явилась знаменитая книга Томмазо Кампанеллы.

Несмотря на скудные сведения историков, античный мир располагал обширными представлениями и немаловажными подробностями о жизни и нравах гиперборейцев. Солнцебог Аполлон Гиперборейский родился и возмужал в тогда еще благодатном краю, куда он потом прилетал на технически совершенном летательном аппарате. В дальнейшем он – покровитель муз – вдохновил многих поэтов и писателей, дабы воспели они своих северных прапредков. И все потому, что корни давних и тесных связей с гиперборейцами уходят в древнейшую общность праиндоевропейской цивилизации, естественным образом связанную и с Полярным кругом, и с «краем земли» – северной береговой линией Евразии и древней материковой и островной культурой. Именно здесь, как пишет Эсхил: «на краю земли», «в безлюдной пустыне диких скифов» — по приказу Зевса был прикован к скале непокорный Прометей, который, вопреки запрету, подарил людям огонь, открыл тайну движения звезд и светил, научил искусству сложения букв, земледелию и плаванию под парусами. Но край, где томился терзаемый драконоподобным коршуном Прометей, покуда его не освободил Геракл, – не всегда был столь безлюдным и бесприютным. Все выглядело иначе, когда сюда, на край Ойкумены, к гиперборейцам приходил знаменитый герой древности – Персей, чтобы сразиться с Горгоной Медусой, завладеть ее несущей смерть головой. За что он, как ранее Геракл, и был он прозван «Гиперборейским», о чем в подробностях поведал Пиндар – величайший эпический поэт Эллады:

Но ни вплавь, ни впешь
Никто не вымерил дивного пути
К сходу гипербореев –
Лишь Персей,
Водитель народа,
Переступил порог их пиров,
Там стожертвенным приношением богу закалывались ослы,
Там длящимся весельям и хвалебным словам
Радуется Аполлон,
И смеется на ослиную встающую спесь.
Не чуждается их нрава и Муза:
Хоры дев, звуки лир, свисты флейт
Мчатся повсюду,
Золотыми лаврами сплетены их волосы,
И благодушен их пир.
Ни болезни, ни губящая старость
Не вмешиваются в святой их род.
Без мук, без битв
Живут они, избежавшие
Давящей правды Немезиды.
Смелостью дыша,
Это в их счастливые сборища
Шагнул, предводимый Афиною,
Сын Данаи.
Он убил Горгону,
Он принес островитянам
Ту голову, пеструю змеиною гривой,
Каменную смерть.
И дивному вера есть, коль вершитель – бог**.

Не иначе – картина Золотого века: равные олимпийским богам гиперборейцы не знают ни нужды, ни войн, ни внутренней вражды, ни болезней, ни смерти. Гиперборея – воистину родина богов, героев и всего человечества. О том же свидетельствует и вышеприведенный отрывок из Плиния Старшего.

В.Н.Дёмин, доктор философских наук

* Страбон. География. М., 1994. С. 106.
** Пиндар. Персей гиперборейский // Оды. Фрагменты. М., 1980. С. 109–110. (Перевод М.Л. Гаспарова).


http://www.yperboreia.org/demin22.asp